Католические миссионеры в Петровской России

Герой наших прошлых передач, Патрик Гордон, выдающийся солдат и полководец, стараниями которого был открыт первый в России католический храм, по праву мог именоваться первым католиком России. Первым – но далеко не единственным. В Москве жило множество католиков – шотландцев, немцев, голландцев, французов, и каждый из них внес свою лепту в становление католической общины в Москве. На общие средства строились часовни в Немецкой слободе, содержалась школа и священники при ней. И нетрудно догадаться что первыми пастырями московских католиков были иезуиты – отважное воинство Христово, готовое идти для вящей славы Божьей хоть на край света, хоть на смерть. В 1684 году – вместе с очередным посольством в Москву приезжает иезуит Иоганн Шмидт, родом из Пруссии. По воскресеньям и праздникам он служил Мессу и проповедовал в доме голландского купца-католика Ван Тройена. А по будним – учил детей латыни и прочим научным премудростям: Прошло лишь несколько недель с момента его прибытия в Москву, а он уже писал в литовскую провинцию ордена:

«Я положил основание школе, побуждаемый к этому как призванием и службой ордена, так и гнетущею нас здесь крайнею необходимостью. Начатки эти конечно ничтожны, но я надеюсь, что станут присылать в школу детей католики из Киева, Смоленска и других областей и городов, и уже два мальчика (коих я начал учить читать и писать латинские буквы) в четыре дня научились порядку прислуживания при святом служении Мессы; их услугами я пользуюсь ежедневно».

Вскоре отец Иоганн попросил царей Петра и Иоанна разрешить ордену прислать ему в помощь помощника. Разрешение было получено, и в 1685 году в моску приезжает товарищ Иоганна по ордену – отец Альберт фон  Бойе. Однако и отец Иоганн, и отец Альберт были уже в возрасте. Альберт умер уже через год, и отцу Иоганну нужен был новый помощник. На этот раз в Ордене поняли что в Москву надо слать людей помоложе, и новым викарием московской миссии стал39-летний чех Иржи Давид – личность яркая и интересная.

Вообще-то он просил начальство отправить его миссионером к язычникам, на Филиппинские острова. Но начальство рассудило иначе, а обет послушания отец Иржи не забывал никогда. К поездке в Россию он начал готовиться заранее и по-иезуитски основательно: собрал и вдумчиво прочел все имеющиеся в наличии записки путешественников, побывавших в России, все свидетельства о русской церкви, о православном вероучении, о нравах и традициях русских. В 17 веке, когда не было интернета, это было нелегко!

Отец Иржи подготовился к поездке основательно. Может, поэтому, а может, от того что по характеру он был деятелен и решителен, с его приездом дело в московской миссии пошло веселее. Вскоре после его приезда московская миссия приобрела собственный дом – правда, зарегистрированный на итальянского купца. Этот купец, Франческо Гваскони, вместе с Патриком Гордоном, главные активисты католической общины, начали сбор денег на постройку в Немецкой слободе деревянной церкви. Католиков в Москве было около ста, и далеко не все были ревностными прихожанами, но дело шло – тем более что с приездом чехов в католичество стали обращаться и многие из местных лютеран и кальвинистов, и некоторые русские. По некоторым данным, в католичество обратилась даже семья отправленного в ссылку украинского гетмана Ивана Самойловича. А еще – сам факт наличия в Москве католических священников служил катализатором споров между традиционными православными и так называемыми «хлебопоклонниками» - украинскими священниками и учеными, которых за ученость в России ценили и везли сюда пачками и которые много перенимали от католического учения. К «хлебопоклонникам» примыкал русский ученый монах Сильвестр Медведев, да и Василий Голицын католическим традициям. Были обращенные и среди русских – например, диакон Петр Артемьев

В 1688 году престарелый Иоганн Шмидт уезжает из Москвы, и через год на его место приезжает иезуит Товия Тихавский, земляк Иржи. Однако в России происходит переворот: молодой царь Петр берет власть в свои руки, царевна Софья и ее фаворит Василий Голицын, терпимый к католикам, отправляются в ссылку. Сильвестр Медведев был казнен. Московский патриарх Иоаким поддержал Петра. А был он заклятым врагом католиков и считал что мерзким папистам не место на русской земле. Естественно, царь первое время доверял патриарху во всем, и тот решил ловить момент. В октябре 1689 года Иржи Давид и Товия Тихавский были изгнаны из России. Сам Иржи Давид вспоминал об этом так:

2 октября старого стиля, то есть 12 нового стиля, в среду, когда мы закончили наше богослужение и ничего подобного не ожидали, появился какой-то писарь и позвал нас в посольский приказ, где нас ждал подьячий этого приказа. Когда мы явились, он велел расступиться стоявшим вокруг советникам и помощникам и обратился к нам с такой тирадой:

Великие государи царь Иван Алексеевич и царь Петр Алексеевич, всея Великия, Малыя и Белыя Руси самодержцы, повелели Вас уведомить, что они приняли Вас по рекомендации августейшего римского императора в знак дружбы и братства, в каковых они с ним состоят. Но приняли вас на время, на время, на Время! Теперь же их царскому величеству угодно снова вас отослать к вашему августейшему цесарю. Но не думайте, что вы дали повод к этому изгнанию. Нет. Мы знаем вашу честную и добросовестную жизнь и ваше поведение. Единственная причина – наш благочестивый патриарх, который вместе со всем своим духовенством настойчиво просил их царское величество, и они постановили на своем церковном соборе, что вас нельзя здесь терпеть, так как ваша вера нашей православной церкви не подходит и даже противна и враждебна. В этом главная причина. Итак, через два дня, которые даны вам на сборы, вы должны уехать. Вы уедете без всякого насилия, почетно. Вам будут даны царские подводы, провожатый и из царской казны кое-что на дорогу».

То есть, русские даже не скрывали что миссионеров отсылают исключительно по прихоти патриарха – который, кстати, даже в завещании своем призывал не допустить строительства в России католических храмов. Австрийский император Леопольд, который позиционировал себя как защитник русских католиков, пытался вступиться  за миссионеров. В ответ российские власти обвинили иезуитов в аморальном поведении – мол, у Иржи Давида в Москве любовница и дочь. В качестве доказательства предъявили конфискованные у отца Иржи письма, в которых будто бы содержались намеки на это. Правда, никаких доказательств того что за намеками этими что-то стоит, люди Иоакима так и не представили, но все равно сам факт подобного обвинения бросила на иезуита тень. Теперь его не отпускали ни в какие миссионерские путешествия, хотя отец Иржи неоднократно подавал прошение. Остаток жизни он провел на родине, в Чехии, под присмотром братьев. Правда, ему и тут было чем заняться. Как и все иезуиты, отец Иржи был хорош и на амвоне, и за книгой, и еще много где. Еще во время своих миссионерских трудов в Москве он составил сборник святых, почитаемых в русской церкви. А после возарвщеиня в Чехию он издал русский букварь – то ли для того чтобы учить по нему миссионеров, то ли для школы при московской миссии. В основу букваря легла «Грамматика» Мелетия Смотрицкого, выпущенная полвека назад но не потерявшая своей актуальности. Кстати, спустя еще полвека по ней будет учиться Ломоносов.

Но самым ценным трудом отца Иржи стала книга «Современное состояние Великой России, или Московии» - довольно подробное описание тогдашней России: ее законов, обычаев, устоев. Особенно интересны его слова о способности русских к просвещению:

По своей природе русские очень способны ко всяким наукам, но безграмотны и темны из-за отсутствия у них обучения и образования. Это нельзя исправить, если не распространять здесь знания. Постигают они все не спокойно, а стремительно, жадно, неистово. Они восприимчивы также к овладению всякими искусствами, как изящными, так и механическими. В том, что они изучают на родине, они очень искусны, и если бы ездили за границу, то могли бы ввести в свое отечество искусства всех стран.

К счастью, необходимость в просвещении остро осознавал не один отец Иржи. О распространении знаний, о новых школах, о поездках в Европу за наукой мечтал и царь Петр Первый. И чем взрослее, самостоятельнее становился царь, тем меньше мог влиять на него Иоаким. Тем более что от Патрика Гордона России было куда больше чем от патриарха.

Два года московские католики перебивались транзитными  ксендзами, например, некоторое время здесь во время короткой остановки полуподпольно служил о. Конрада Терпиловский. А в 1691 году под влиением Гордона самодержец дает согласие на приезд в Россию двух католических священников, если они только не будут иезуитами. Что ж, иезуиты, всезнающие, языкатые, неприхотливые мастера на все руки, давно снискали славу католического спецназа их боялись. Бывший в России одно время миссионер Геральд от Святого Креста писал в одном из своих рапортов:

Трудно повѣрить, какое дурное мнѣніе имѣютъ здѣсь объ этомъ обществѣ (іезуитовъ). Говорятъ, что іезуиты производятъ только смуты и безпорядки. Русскіе даже убѣждены, что іезуиты видятъ на сто локтей подъ землею, и потому не желаютъ имѣть у себя такихъ Аргусовъ, которые притомъ еще вмѣшиваются во всѣ дѣла.

Но московские католики харчами не перебирали и согласны были хоть на траппистов. В 1692 году в Москву приехали два новых пастыря – Франциск Ксаверий Лефлер и Павел Йозеф Ярош, то ли францискнцы, то ли обычные приходские. Кстати, были они чехами, так что наверное тут не обошлось без отца Иржи. Католики во главе с Гордоном могли праздновать победу – у них были священники, часовня и школа. Что еще нужно для счастья? Стараниями Гордона в миссии потихоньку начинали строить каменную церковь – это была часовня, в которой был похоронен Патрик Гордон после своей смерти в 1699 году.

А недалеко от его гробницы вскоре упокоился прах еще одного иностранца-католика, умершего на службе России. Вскоре после 3 июня 1698 года из Москвы в Воронеж выехал прибывший пред тем из Вероны священник Иоанн Казагранде. Дело в том что после взятия турецкой крепости Азов, Петр Первый, давно мечтавший сделать Россию морской державой, решил строить морской флот. Для этого нужны были опытные корабелы, а в России таких не было. Пришлось выписывать мастеров из Венеции, и духовным пастырем этих создателей русского флота стал отец Иоанн. Осенью он присутствовал на закладке первого русского линейного корабля Гото Предестинация – «Божье предопределение». Однако одно дело – торжественные церемонии, а совсем другое – суровые рабочие будни. Условия жизни воронежских корабелов были тяжелыми – скудная пища, спартанское жилье, вороватые снабженцы. Вдобавок ко всему, итальянцы тяжело переносили русский климат. На верфях свирепствовали болезни, а отец Иоанн жил в тех же условиях что и простые мастера. И желая разделить с ними все их тяготы, он разделил и их судьбу. В конце весны 1699 о. Иоанн Казагранде скончался. И 3 июня 1699 года, ровно год спустя после отъезда отца Иоанна из Москвы в Воронеж, прах миссионера по приказу Петра I был доставлен в Москву и погребен в католической миссии, в саду, который прозвали «садом императорских миссионеров».

А через год в Москву вновь пустили иезуитов. Это были братья Франциск Эмилиан и Иоанн Мерулы. Они были чехами – то ли старания отца Иржи Давида не пропали впустую, то ли просто на роль миссионеров в России чехи были идеальными кандидатами. Им было легче выучить русский, и потому в России чувствовали себя намного свободнее, чем, например, немцы или итальянцы. Были, конечно, еще поляки, но их в России не больно жаловали – сказывался опят многолетних войн! Итак, братья Мерулы 19 лет держали в Москве пансион, где учили детей языкам и основам математики. Франциск Эмилиан Мерула вспоминал что его ученики:

«прошли все трудности Эвклида и тригонометрии и по окончании геометрии начали заниматься алгеброй, как приказал им светлейший царь, который весьма похвалил их».

А еще также по поручению Петра Первого готовили линзы для оптических приборов. Поскольку лучших учителей в те времена было не сыскать, многие богатые москвичи отдавали им в науку детей. А еще под руководством братьев Мерул возле часовни Гордона была построена деревянная церковь, а в 1706 году, после того как старый храм сгорел, - каменная.

Дело шло прекрасно. После смерти Гордона покровителей у русских католиков хватало – в пример можно привести хотя бы Томаса Гордона, племянника великого генерала, коменданта Кронштадского порта, или адмирала Матвея Змаевича, черногорского дворянина, ставшего в России адмиралом и сыгравшего немалую роль в победах русского флота над шведами в Северной войне.

Но не все так ровно и гладко шло у русских католиков. Противодействие со стороны властей  и православной церкви никогда не ослабевало. Особенную ненависть вызывали иезуиты. В 1719 году братья Мерулы были изгнаны несмотря на все просьбы и протесты. Это лишний раз подтверждало старую истину: Иностранцев-католиков в России терпели, но не более. А вот для русского стать католиком было равносильно преступлению. Подтверждением тому могут служить истории двух русских, поплатившихся свободой за свою веру и убеждения – истории Петра Артемьева и Александра Ладыженского, которым будет посвящена следующая передача.